(Входит ЛРХ под громкие аплодисменты). Большое спасибо. Вы вводите меня в полное ошеломление (смеется). Спасибо. Добро пожаловать на Конгресс Клирования! Я тоже рад, что вы здесь. Это на самом деле довольно памятное событие. Это первый Конгресс, когда мы можем взять и открыто сказать, «вот как это делается»; вот все важные факты. Это те части Саентологии, без которых нельзя обойтись, в то время как все остальное мы можем совершенно спокойно забыть. На этом Конгрессе мы можем похоронить все мои преступления (хихикает) ... и даже не поставить им надгробья.

На данный момент мы уже в течении восьми лет пытаемся взять ту высоту, которую поставили сами себе. Мы пытаемся продолжать нашу работу, и пытаемся изменить эту штуку под названием (хихикает) цивилизация. Цивилизация, это совокупность всяких механических приспособлений, которые делают всех беспомощными (смеется), тем не менее мы достигли гигантского прогресса, и этот прогресс был достигнут как благодаря мне, так и в равной степени благодаря вам. Так что спасибо и вам.

Восемь лет назад вся эта область выглядела достаточно неубедительно. Прояснялись ужасные факты, которые явно бросались в глаза. Да, я мог работать с некоторыми людьми таким образом, чтобы в результате получать новое человеческое существо. Если бы мне это не удавалось, я не смог бы говорить об этом состоянии человека. Но затем я попытался объяснить то, как это делается. Люди, которым я давал все эти объяснения, не были идиотами. Причина была совершенно не в этом. Дело было просто в том, что тот язык и тот выбор важностей, который при этом использовался, пока еще не были достаточно отточены для того, чтобы адекватно донести суть данного предмета. В Книге Один у нас было всего-навсего, не больше ни меньше, достаточно адекватное описание того что такое реактивный ум, что такое умственный образ-картинка, что такое инграмма, вторичная, и так далее. У нас были способы прохождения всех этих вещей, но с их помощью было невозможно клировать. Очень интересно, что меня можно даже обвинить в том, что я переоценил возможности той технологии. Говорить об этом огромном чувстве вины я могу только теперь, когда я снова сумел осуществить этот факт и успешно донести его до других. Как видите, у меня комплекс вины по этому поводу (смеется).

Вот теперь мы находимся в таких обстоятельствах, когда все эти материалы могут быть донесены с помощью общения. Мы находимся в таких обстоятельствах, когда составные части этого открытия оказались достаточно простыми; когда общее состояние дел таково, что мы можем достаточно легко рассказать человеку о том, как это делается; и кроме того, кроме того, у нас есть способы и средства для того, чтобы изменить точку зрения человека в достаточной степени для того, чтобы он мог отклировать кого-то, притом, что для этого потребуется некоторое количество усилий. Это довольно интересно, потому что есть некоторые люди, которые начинают кого-то освобождать – как им кажется. Они думают: «Так, я дам этому парню свободу». Потом, проведя ему пол-интенсива, они говорят: «Ну, на самом деле, я не знаю, я не так уж в этом и уверен. Должен ли я его освобождать? или не должен». «Хотя бы в виду того факта, что я до сих пор накрепко застрял в собственной голове»! «А вдруг он начнет летать тут, жужжать вокруг, отнимет у меня жену или тело». «Господи, да он может даже присвоить себе мою карточку социального страхования, это будет ужасно», и «Следовательно, ну я не знаю, стоит ли это делать!». В этот момент вы видите, как он начинает делать какие-то маленькие невинные ошибки. Крохотные ошибки. Не то что это что-то такое значимое – ну так, то он со стола одитинга уронит пепельницу – нечаянно, проходит Помощь с преклиром, понимаете. «Назови мне какой-нибудь способ, с помощью которого ты никоим образом не мог бы никому помочь» (смеется). Каждого из нас можно обвинить в таких вещах, в тот или иной момент.

Я однажды обнаружил, что провожу одитинг человеку, у которого было преступное прошлое, да такое, о котором ФБР могло бы только мечтать. В ФБР считается, что существует такая вещь, как преступный ум. Мне это всегда казалось большим анекдотом. Как будто бы есть преступный ум, есть непреступный ум. Я никогда не мог сообразить, в чем тут дело. Потому что мне никогда еще не попадался непреступный ум (смеется). Ужасные вещи я говорю, совершенно ужасные; однако это просто комментарий по поводу Джей Эдгара [Джей Эдгар Гувер: официальный чиновник Соединенных Штатов, который был директором Федерального Бюро Расследований ФБР с 1924 года вплоть до своей смерти в 1972 году, и смог превратить это агентство в высокоэффективное предприятие, однако ФБР при этом обрело достаточно противоречивую репутацию. ФБР – это агентство, которое занимается внедрением и осуществлением федеральных законов в Соединенных Штатах]. Джей Эдгар – ужасно хороший парень – глупый, но ужасно хороший (смеется).

Вот перед нами находятся люди, человеческие существа (хихикает). Данное глубокое утверждение (хихикает) нуждается в некотором развитии. Что имеется в виду под человеческим существом? Человеческое существо возникает в обществе, где все настолько равны, что у каждого возникает идея о том, что все остальные люди сумасшедшие – вот тогда перед нами оказывается человеческое существо. Давайте посмотрим на этот факт, давайте тщательно на него посмотрим. Что же у нас есть? Есть общество, которое посвятило себя идее о том, что все люди равны. Джефферсон ничего такого не говорил! [Томас Джефферсон: 1743 года рождения, умер в 1826. Американский государственный деятель, один из авторов декларации независимости, третий президент Соединенных Штатов с 1801 по 1809 год] Он сказал, что все люди созданы с одинаковыми правами перед законом, что люди равны перед законом. Он не говорил, что все люди равны. Если бы вы подошли к Тому и спросили его: «Том, а о чем вообще идет речь, когда говорят, что все равны?» – он бы пожалуй ответил вам на это: «РАВНЫ кому?!» (смеется)

Однако это заявление о сверх-равенстве становится палкой в колесах, когда в результате мы получаем супер-соглашение – навязчивое соглашение. Нам всем приходится соглашаться с какими-то скрытыми моральными правилами, о которых мы ничего не знаем, и поскольку мы ничего не знаем о скрытых стандартах, с которыми мы соглашаемся, то единственное, что мы можем сделать в этом случае – согласиться со всем тем, что, по нашему мнению, существует, и если мы считаем, что некоторые из этих вещей существуют, так это на самом деле или нет, то мы все равно остаемся в согласии с ними. Таким образом мы получаем самый низший уровень философского мышления, который состоит в том, что все равно всему, или все равны всем – и в результате мы получаем такую науку, как физика, и такую вещь, как современная цивилизация.

Откуда вообще возникает идея о том, что кому-либо может стать лучше, если он изменится? В то время, как мы видим всех и каждого в состоянии полной неспособности и сверх-согласия с преступностью и восхитительным состоянием хаоса в обществе, когда перед нами общество, которое учит людей тому, что гений всегда должен быть сумасшедшим. Как можно сделать человека гением? Очень просто, нужно, очевидно, свести его с ума – ведь к этому все сводится, не так ли? И мы получаем ситуацию, когда представление любого человека о любом другом человеке сводится к представлению о самом себе. Давайте просто посмотрим на это! Вот есть некий господин А – знаменитый мистер А, очень известный парень, почти такой же известный как Пат Пендинг (хихикает). [имя известного человека, которое используется в качестве шутки] Господин А совершенно уверен, что все вокруг него являются очень злобными людьми, и что они стремятся достать его тем или иным способом. Соответственно, у господина А ни остается никакого выбора, кроме того, чтобы тоже надеть на себя ярмо этого сверх-согласия, навязчивого согласия, которое утверждает, что необходимо иметь равенство, и, соответственно, он сам становится точно таким же.

А теперь зададим такой вопрос: «Существует ли на самом деле этот злобный персонаж?». Это один из первых вопросов, который нужно задать в клировании: «Существует ли этот злобный персонаж?». Кажется, будто существует синтетическая личность, которая на самом деле не является кем-либо конкретным, а просто представляет собой представление каждого человека о том, насколько плох его товарищ. Получается довольно запутанная штука, как вы видите. У кого-то есть идея, что его товарищ настолько плох, что просто невозможно удержаться от яростной критики этого человека. Но поскольку он является равным тому парню, то, естественно, и он сам должен принять характеристики этого непреодолимого зла. Понимаете? У нас есть генералы, адмиралы, политики, разные другие люди, у которых имеется представление о том, что их враг настолько плох или что окружающие их люди настолько плохи, или же что-то еще настолько плохо, что они просто не имеют никакой возможности жить с этим, и вследствие этого чувствуют потребность разрушить это до основания. Получается очень хитрая штука. Которая очень сильно влияет на клирование. У них есть потребность порубить это злобное существо на куски. Однако в то же самое время они страдают от этого комплекса равенства. Общаясь с ним, они, следовательно, впадают в согласие с его злобными характеристиками, тогда единственное, что у них в конце концов остается, это злобная синтетическая личность, которую они сами вынуждены носить на себе, для того чтобы быть похожими на всех остальных и оставаться нормальными. Это один из самых простых и самых легких трюков который прокручивается в культуре.

Так что же вы пытаетесь сделать, Клируя людей? Вы должны найти самого человека, а также, поднимая его дальше – и это уже является признаком не Клира, а ОТ – должны дать ему уверенность в отношении другого человека. К несчастью, тут можно заметить что одитор – это гораздо более высокое состояние по отношению к Клиру, потому что он уже обязан иметь некоторое представление о том, что на самом деле представляет из себя другой человек, до того, как взять совковую лопату и начать разгружать ту личность, которую, по мнению самого преклира, необходимо на себе носить. Получается так, что если каждый человек во всем обществе носит вторичную синтетическую бессмысленную… – знаете, некоторые люди не обладают достаточным воображением для того, чтобы стать чем-то злобным – что достаточно любопытно (хихикает) – потому что для этого требуется достаточное воображение. Он носит на себе такое пальто, которое, можно сказать, никогда никем не было, однако думает про себя, что такое же пальто у всех и у каждого, и все, что вам необходимо сделать – это убедить его в том, чтобы он снял это пальто, расслабился и стал самим собой. Как же это делается?

Вот, скажем, есть у нас такой одитор, который намертво застрял в голове, кейс которого находится в ужасном состоянии, он там сидит и присваивает себе все соматики своего преклира, потом он идет в постель спать и говорит: «Ты знаешь, у него было такое озарение сегодня, я вот думаю, не это ли не в порядке со мной?» (смеется). У него должно быть некоторое подобие представления о том, что тот, другой, парень, тот парень – в полном порядке. Это довольно любопытно. Потому что в процессе одитирования этого парня он иногда рестимулируется до такого состояния, когда ему в голову начинает приходить мысль: «Может быть, этот парень не совсем нормальный – может быть, мне нужно прикладывать какую-то силу для того, что бы удерживать его». Может быть, мне надо заткнуть его и дать ему по морде лопатой, потому что, может быть, мы вообще не правы в этом случае, работая с ним. Самое странное здесь состоит в том, что человек, который кого-то отклировал, Клирует людей. Интересно, да – очень простое утверждение. Все что вам нужно для того, чтобы клировать людей, это просто отклировать кого-то, и тогда у вас появится способность клировать людей. Здесь что-то не так? Правильно – вопрос здесь в том, каким образом клировать в первый раз (хихикает).

Следовательно, самый главный прорыв был тогда, когда кто-то другой, а не я, отклировал кого-то. Это был непосредственный и самый главный прорыв, потому что это показало другим людям, что и другие тоже могут это делать, и этот факт дал им значительную уверенность. Одиторы должны обучиться этому, каждый индивидуально, каждый из них без исключения, и тогда они смогут это делать, и тогда они смогут делать это постоянно. Тогда это становится очень просто, очень просто – как только вы сделали это один раз. Весь трюк здесь состоял в том, что перед нами стояла задача – построить мост, который бы срабатывал таким образом, что человек мог бы отклировать своего первого Клира, не обладая той самой необходимой и достаточной уверенностью, не обладая реальным представлением о том, каков тот другой человек, который сидит перед ним.

И это именно та задача, которой мы занимались последние восемь лет. Для того чтобы ее выполнить, потребовалось восемь лет. Я извиняюсь, потому что это очень долгий период времени – целых восемь лет. За эти восемь лет случилось великое множество событий. Однако я хотел бы указать вам на то, что это не такой уж и длинный период времени, потому что в течении всего этого времени у нас в Соединенных Штатах в основном оставался один и тот же президент, ну, я имею в виду если он вообще у нас был (смеется). Кроме того, я думаю, что за все это время, если посмотреть на все другие различные науки, то к ним мало чего добавилось. Ну да, естественно, общественности стало известно про водородную бомбу, которая представляет собой несколько более эффективный, несколько более надежный способ уничтожать людей в больших количествах, быстрее – что, как мне кажется, является основной целью всей науки вообще. Как минимум, это является основной целью всех правительств. Война – это такое состояние, где вы можете прикончить наибольшее количество людей с помощью наименьшего количества средств за наименьшее количество времени. Следовательно, конечной целью всех войн является истребление населения Земли. Следовательно, можно сказать, что конечным продуктом любого правительства, у которого есть стремление вести войну, является состояние, в котором людей больше нет. Хотите, я вам еще раз проговорю всю эту логику, медленно? Вы обнаружите, что на самом деле это совершенно здравый смысл (хихикает). Итак, следовательно, основная деятельность правительства сводится к тому, чтобы избавиться от людей. Наша же деятельность состоит не в этом. Мы не заинтересованы в том, чтобы избавляться от людей. Мы заинтересованы в том, чтобы избавляться от синтетических людей.

Вы когда-нибудь видели такого? Конечно, видели. Все эти графики тестов, эти прекрасные листочки размером с альбомный лист, на которых нарисована синенькая линия. Люди постепенно начинают верить, что во всех этих графиках есть нечто мистическое. Они начинают верить в то, что это график изображает нечто очень сложное. Им приходится в это верить потому, что иногда они смотрят на свой собственный график и говорят: «О, посмотри, у меня все не так уж и плохо», что, в общем-то, является совершенной правдой, у них не так уж и все и плохо. Знаете ли вы, что показывает это график? Этот график показывает то, что мы называем вейланс. Это синтетическая личность. Это верование человека в отношении того, что представляют собой другие люди, которое он надевает на самого себя. Когда эта линия крадется по самому низу, когда вам приходиться брать специальный длинный карандаш для того, чтоб подтянуть ее хотя бы нижней линейки. На самом деле вы видите в этот момент перед собой вейланс – вейланс, который никогда на самом деле не существовал. Это картина того, что человек думает об окружающих его людях.

Я не хочу делать никаких комментариев по поводу этого великого, благородного, торжествующего предмета под названием психология. Я вообще не хочу комментировать данную науку. Оставим это на второй час нашей лекции (смеется). Попросим леди, чтобы они покинули этот зал, я достану из своих закромов словарик морского сленга, и мы хорошенько поработаем над этим. А сейчас мы просто постараемся остаться чистыми и просто скажем (хихикает) – психология. О чем говорит эта наука, чем является человек в представлениях данной науки… он является животным, которое неспособно к созиданию, которое страдает от всевозможных скрытых импульсов, могущих в любой момент вырваться на поверхность. Вместе с этим у нас есть еще такая штука, как психоанализ. Надеюсь, я на этот раз правильно произнес (смеется). Это первый конгресс, который я когда-либо проводил. Так вот, психоанализ говорит, что человек в основе своей является зверем. Ниже уровня цензора, который является единственным стимулом, заставляющим человека следовать прямым и узким путем, находится этот жуткий монстр. Если вы почитаете книги по этому конкретному предмету, то будете поражены следующим фактом: что нормальный половой акт происходит исключительно благодаря сверхобразованности и угрозе наказания (хихикает). Вся остальное сексуальное поведение на самом деле представляет собой предмет весьма спорный и скрытый где-то там в подсознательном-ресознательном уме. Что довольно интересно, не так ли? Что делают все эти люди? Учат человека, какое пальто нужно носить для того, чтобы чувствовать себя равным всем остальным. Достают из старого сундука сухонький, спутанный, обляпанный, рваный, весь изношенный и побитый молью свитер и говорят: «Надень это на себя, сынок, и ты будешь нормальным».

Такие вещи наукой называть нельзя – такие вещи называют операциями. Получается, мы представляем собой нечто новое на лице этой планеты, в том смысле, что мы действительно стараемся смотреть на человека непредвзято. Стараемся смотреть на человека, не вводя при этом толкования разного рода «сопротивлений», которые мешают нам его клировать. Не вводя какие-то злобные факторы, с помощью которых мы могли бы его проклясть. Может быть, именно поэтому мы имеем успех. Но мы будем иметь успех только в том случае, если мы сможем удержать все это и пронести все это по всей Земле, и в конце концов избавиться от всех этих поношенных и вонючих идей о том, что представляет из себя другой человек – это довольно великий проект. Довольно великий проект, потому что в число этих людей будут входить китайцы, русские, индонезийцы, цейлонцы, цветные расы в Африке и психиатры (хихикает). Этот проект включает в себя клирование всех рас, так или иначе, потому что до тех пор, пока на этой планете будет священничество, до тех пор пока будут существовать расовые предрассудки, загоняющие человека в представление о том, что он является злобным, для того чтобы делать его хорошим. Что, в общем-то, является довольно интересным предложением, если уж мы завели речь об этом. Перед созданием истинной цивилизации на Земле на самом деле существует препятствие.

Вот сегодня мы с этого момента и начнем. Это очень интересный момент для начала. Интересно вот так вот выйти и всем вам сказать, вот теперь мы на вершине горы – все завершено. Все! Готово! Готово! Мы пришли. Больше не нужно об этом беспокоиться! Нет, конечно. Именно сейчас нам нужно приняться за работу. Не будете же вы утверждать, что набор инструментов ремонтирует машины? Определенно, это не так. Разве что ... я видел многих парней, особенно сантехников, которые могли заниматься сбором инструментов очень долгое время. Я тоже занимался сбором различных инструментов в течение достаточно долгого времени и, в конце концов, в результате всего этого, нам удалось починить несколько машин. Однако основное время все-таки тратилось на сбор этих самых инструментов, на все то, о чем мы будем рассказывать на этом Конгрессе. Довольно интересен тот факт, что мы достигли этого момента, поскольку достижение этого не было реально связано с областью науки; это не было реально связано с областью религии; это не было реально связано с областью философии, орнитологии, материализма или какой-то другой конкретной науки. На самом деле это было связано с прорубанием через непроницаемые джунгли невежества, накапливавшегося в течение многих тысяч лет.

И это была именно работа по прорубанию дороги. Нужно было просто взять мачете и приступить к этой задаче. И, когда в конце концов, мы достигли того момента, когда путь через джунгли был проложен, и мы вышли на утес на другой стороне и увидели широкое море. Ясен тот факт, что море, на которое мы смотрели, было очень простым. В нем не было никаких монстров и ничего подобного. Это было море совершенно спокойное, очень приятное. Но в течение некоторого времени каждый раз, когда вы предлагали кому-либо пойти и увидеть тоже самое, когда вы хотели провести туда своих друзей, вам приходилось говорить: «Видишь все эти джунгли? На самом деле это никак не влияет на существование. Это просто предрассудки, невежество и глупость, ничего больше, а мы просто возьмем и ... мы хотим, чтобы ты прошел по этому пути. Естественно, я осознаю, что этот путь не очень хорошо размечен. Каждое дерево приходится рассматривать по полчаса для того, чтобы понять, есть на нем пометка или нет – это не очень хорошо размеченный путь. Но все о чем мы тебя просим – это пройти по этому пути, добраться до того утеса и посмотреть на это море, и ты убедишься насколько оно красиво». А они отвечали: «О нет, о нет, это не для меня, не для меня». Очень часто мы получали именно такой ответ – но почему? Потому что они знали, что это не для той личности, которую они носят на себе. Но носил ли кто-либо эту личность в реальности? Нет, это вещь полностью придуманная. Точно так же, как и любое препятствие между человеком и невежественным, полным предрассудков, больным, воинствующим, яростным состоянием, оно представляет собой только тени. Эти вещи не реальны, даже когда вы сталкиваетесь с ними лоб в лоб. С ними что-то не так. Они сделаны из папье-маше или чего-то вроде этого. Они не выглядят реальными, однако одним из симптомов нашего общества является то, что мы даем подтверждения скорее иллюзиям, чем истине.

Это слишком обобщенное утверждение, не так ли? ... …о том что общество склонно уделать больше внимания иллюзиям, чем истине. Нет никаких доказательств, которые бы это подтверждали… о да, боюсь что это так. Вы можете показать людям фильм о великом путешествии и они перестанут смотреть свои телевизоры, придут на ваше представление толпами – но попробуйте показать им «Пистолетный дым» ... [Сериалы типа вестернов, которые показывались по телевидению в США. В 30 – 40-х годах это были радиопостановки. В 50-60-х годах эти сериалы-вестерны были очень популярны на телевидении, но позже их популярность упала]. (хихикает) Дюма-отец имел такую идею – описать всю историю в виде романа, так, чтобы это все было очень понятно и чтобы все могли, прочитав такой роман, узнать все исторические факты. Очень хорошая идея. Другими словами, если скармливать людям факты с помощью иллюзий, можно достичь цели. Это всего лишь идея, но это очень работоспособная идея – действительно, и по сути, она работает, не так ли? Я боюсь что нет, я боюсь, что истина не должна продвигаться в массы последователями суеверий, страхов, иллюзий и искаженных представлений о мире – так же как и последователями (хотя, думаю, я уже захожу несколько дальше, чем надо) (хихикает) – любителями всяческих кубков, запахов, курений, латинских гимнов, и так далее, – не думаю что истина должна достигать человека именно такими путями.

В этом нет абсолютно никакой необходимости, однако мы украшаем истину огромным количеством красивых слов, потому что это единственное, что может случиться с истиной… она приобретает украшения в виде гигантского количества красивых слов. А человек, который вдруг притаскивает на всеобщее обозрение эту несчастную, разорванную и потертую грелку под названием «истина», полагает, что для того, чтобы хоть кто-то вообще обратил на нее внимание, нужно как-то ее подтыкать, украшать ее еловыми веточками, красивыми упаковочками, специальными костюмами и всякими такими штучками. (невнятно) Нет, в этом нет никакой необходимости. Все, что вам нужно сделать – показать, продемонстрировать людям возможность существования истины, а затем задать им вопрос о том, кажется им тот или иной пункт истинным или нет, и если они обнаружат что, какая-то вещь является для них истинной, то они распознают истину. Люди распознают истину, когда видят ее.

Однако здесь в игру вступает другой небольшой фактор. Иногда удается заставить посмотреть только синтетическую личность, а если смотрит синтетическая личность, то первостепенной характеристикой здесь является то, что она неспособна конфронтировать истину. Это те препятствия, с которыми мы сталкиваемся, Клируя людей. Это все препятствия. Они не являются очень грозными, как, собственно, и большинство людей с которыми мы работаем. Однако гигантские кучи лжи, страхов и ужасов могут стать весьма грозными, тут стоит напомнить о том, что человек не смог справиться с этими препятствиями в течение многих тысяч лет, если он вообще справлялся когда-либо с ними в этой вселенной. Поэтому мы вынуждены рассматривать эти вещи как нечто грозное. Я полагаю, что один только страх в отношении этого удерживает человека от способности быть счастливым. Возможно ли, чтобы человек был счастливым? Если посмотреть, если вглядеться в историю великих искателей истины, то мы увидим, что все они черпали энергию для своего поиска в человеческих несчастьях. Они смотрели вокруг и видели, что человек несчастен. Они обнаруживали, что больной человек болеет – что он терпит боль, хоть и не хочет страдать от этой боли. Они смотрели вокруг и видели, что люди вокруг них умирают от голода, хоть и не хотят умирать от этого. Приходилось смотреть в лицо этой ужасной загадке. Почему человек страдает от всех этих ужасов, в то время как не хочет страдать от этого.

Конечно, в лекциях в Филадельфии, где я все это описывал много лет назад, сказано о том, что то, что вы хотите в этой вселенной, вы не получаете, а то, чего вы не хотите, вы, естественно, можете достаточно легко получить. Это одно такое небольшое правило, которое существует всегда, и вы будете удивлены, узнав, откуда это правило берется. Буквально вчера я обнаружил, откуда берется это правило – в чем его происхождение. Для большинства людей аффинити – это суждение о расстоянии. Такое вот глубокое и мудрое утверждение, не так ли? – подумайте над этим. Другими словами, если вам нравится что-то, если что-то очень приятное, и вы думаете, что это классная вещь, то вы хотите, чтобы она была там (ЛРХ указывает на пространство вокруг себя). Если вы совсем не хотите этого – куда вы его отправляете? Очевидно, единственное место, в которое вы можете поместить это – именно вот здесь (показывает на свой череп)… (смеется). Поэтому основной закон аффинити несет ответственность за это состояние в этой вселенной.

Человек не хочет быть несчастным, не хочет быть больным, и то, что он страдает от этих состояний, не представляется сколь-либо логичным. Человек не представляет собой и не является той совокупностью вещей, которыми он хотел бы быть или которые он хотел бы делать. Он является тем, чем он не должен быть, и делает то, что не должен делать. Так или иначе, что-то мешает ему быть самим собой. И все эти препятствия и все эти тени являются для него значительно более внушительными, значительно более твердыми, чем что-либо другое в этой вселенной. Могу вам поклясться, что представления некоторых девушек о порочности брака гораздо более твердый предмет для них, чем вот эта стена. Девушка, которая имеет такое представление об ужасной порочности брака – которая никогда не выйдет замуж, не хочет иметь ничего общего с браком – вот, допустим, вы начинаете проводить с ней процедуру 8-С. Она может пройти 8-С. Она может дойти до стены и дотронуться до нее. Вы спросите, почему она может дотронуться до стены? – потому что этой стены для нее там нет. Она может практически взять и пройти сквозь эту стену. Однако ее представление о браке у нее такое, что это нечто, что никто не должен совершать. Вот это твердая штука… да, да. Интересно, не так ли? Люди создают твердые предметы в своих собственных вселенных, которые становятся препятствиями и стенами их собственной тюрьмы.

Человек имеет право, определенно имеет право, быть в какой-то степени счастливым. Однако он не может переживать такое состояние по причине тех обстоятельств его собственного прошлого. Он не может, он не может, он слишком вовлечен в то и это. Дело не в том, что какая-то общественная мораль мешает ему быть счастливым. Это всё эти иллюзии по поводу того, насколько плох другой человек. Полиция существует только потому, что другие люди такие плохие. Я однажды проводил расследование в отношении полиции. Я стал полицейским. Это самый лучший способ расследовать что-либо – стать этим на некоторое время. Хотя в этом деле, честно говоря, можно перестараться (смеется). Но дойти до сути, до причин того, почему общество находится в таком плачевном состоянии… что именно приводит его в это состояние? Все что вам нужно для достижения этого состояния – создать полицейские силы, и общество начнет деградировать.

Полиция представляет собой постоянное напоминание о том что люди злобны по своей натуре; это постоянное напоминание о том, что мы должны соглашаться с этими злобными людьми. Понимаете, как это работает? – небольшой такой хитренький трюк. Естественно, это вовсе не означает, что мы прямо сейчас, выпучив глаза, начнем утверждать, что нужно немедленно избавиться от всей полиции. Можем ли мы это сделать? Для этого необходимо принять решение в отношении того, что вы хотите сделать с обществом, если вы размышляете о новом обществе того или иного типа. Если вы говорите, что это общество должно быть полностью нерегулируемым, тогда вы предлагаете то, что называется «анархия». Анархисты говорят, что единственный способ создать действенное общество – это тотальная свобода в отсутствие правительства; но это сработало бы только в том случае, если бы все члены этого общества были совершенными. Я даже не знаю, что предлагаем мы, когда говорим об отклированном обществе, предлагаем ли мы установить в этом обществе анархию. Это в общем-то не наша забота. Это забота тех людей, которые отклировались. Однако я не думаю, что в результате мы получим анархию. Я думаю, в результате мы получим гораздо более тонкий уровень согласия и сотрудничества, потому что, по моему мнению, тогда люди приобретут способность осознавать все остальные свои динамики. Полицейские необходимы только потому, что отсутствует осознание всех остальных динамик. Если ввести это осознание обратно в общество, то тогда в конце концов получится общество.

Представление полицейского о состоянии преступника – это одна из еще более интересных тем для исследования. Вы не поверите в то, какие результаты может дать такое исследование, если только не были полицейским. Вы в это просто не поверите. Я имел дело с закоренелыми преступниками в ужасном баре, который находился где-то на задворках города между двумя тараканниками. Это были закоренелые преступники – убийцы полицейских. Вот они приходили, я хлопал их по спинам, мы вместе выпивали, дружили и всякое такое. И тот факт, что я полицейский, просто бросался в глаза, хотя я был, по-видимому, не совсем настоящим полицейским… я выглядел как полицейский. На мне была полицейская униформа – и всякое такое. Полицейские смотрели на парней, которые входили в бар и говорили «Ооо… вот злобные существа». «Что вы, парни, вообще здесь делаете?». И после этого сразу же ночной клуб начинал гудеть, стулья с грохотом падали на головы, владелец этого клуба становился очень несчастным, и начиналась война.

Я думаю, что у людей есть определенные моменты, к которым вы можете апеллировать, это совершенно определенные вещи, которые в той или иной степени побуждают их вернуться к своей основной личности. Другими словами, они снимают пальто. Это очень тонкий принцип; иногда он работал, и существует даже одна религия, основанная исключительно на этом принципе. Принцип состоит в том, что если вы можете достичь души или существа какого-то человека, то вы получаете просто «бум!». Когда ему становится хорошо, вы достигаете этого. Это религия, не знаю, слышали вы о ней или нет, называется христианство (хихикает). Все, что нужно сделать – обратиться, как говорят в некоторых из религиозных организаций, к духу Христа в человеке. Я не знаю, что они под этим имеют в виду, но если вы обратитесь к основной личности, то в этом случае действительно чего-то сможете достичь. Правда, в некоторых случаях вам приходится обращаться, и обращаться, и обращаться, и обращаться (смеется), и после того как вы воспроизведете вопрос одитинга достаточное количество раз, в конце концов, вы добьетесь этого. Что довольно забавно. Довольно забавно, через какое количество мучений нам пришлось пройти для того чтобы выяснить то немногое, что мы теперь знаем.

Однако, естественно, я предполагаю, что если вы лазаете по баррикадам, то вы склонны запачкаться смолой, а если вы рубите растение в джунглях, то вы определенно запачкаетесь в хлорофилле. И какое-то время вы будете ходить с этими пятнами, пока не вымоетесь, но сможете сказать: «Я прошел весь этот путь через джунгли, и там оказалась всего лишь вот эта малость». «Это единственный кусочек, ради него нам пришлось пройти восемь миль через джунгли, болота и прочее, и вот в конце концов мы что-то нашли» – Воспроизведение, воспроизведение, господи (хихикает) – и тогда вы сразу забываете о восьми милях болот и джунглей и всего прочего. Вы быстренько забываете обо всем этом. А потом вы обращаетесь еще к кому-то, к тому, кто не прошел этот путь, подходите к этому человеку и говорите: «Эй, посмотри какая классная штука – воспроизведение», а он отвечает: «О, и что ж это такое?!», а вы говорите: «Ну понимаешь, вот когда пройдешь все эти восемь миль через болота, все эти восемь миль, эти болота, эти джунгли, все это неправда, все это неправда». А вам отвечают: «Неправда?!». Эти люди с головой затянуты в зыбучие пески. «Мне лгут о том, что воспроизведение – вот что важно, а я говорю, что ГРЯЗЬ – вот что важно», – и вот таким образом получаете зарождение науки – из грязи (хихикает).

Каждый раз, глядя на общество, на все его усилия, мы видим, как оно выбирает произвольные вещи, с помощью которых старается обосновать скрытый идеал, который никогда не был сформулирован. И вот эти произвольные важности накапливаются в виде куч – законов, обычаев. Потом все забывают, для чего законы были придуманы – что именно они должны предотвращать, и в конце концов мы получаем всю эту гигантскую массу, у которой есть только один общий знаменатель – предотвращать. И когда человек перед вами полностью «предотвращен», получается человеческое существо. И что же это такое может быть – когда перед вами кто-то полностью «предотвращенный», так сказать. Перед вами будет некто, кто уже не может ничего поделать, не может достичь всех остальных своих динамик и не может иметь цивилизацию, потому что у него нет никакой третьей динамики – да и как он мог бы ее иметь? Вот так просто. Другими словами, эта система предотвращения всего ради создания хорошей цивилизации преуспевает только в уничтожении той самой вещи, ради которой она создается – так? Поэтому должен существовать какой-то другой, лучший, способ, и этот способ у нас есть теперь в Саентологии.

Наше путешествие по этому пути было связано с множеством злоключений. Вряд ли в этом зале присутствует хотя бы один человек, включая меня, который не проявлял бы человеческие качества на этом пути, в течение этих лет. Я не сказал бы, что это были моменты потери чести, скорее, это были какие-то вредные привычки – довольно трудно выдержать весь путь, не проявляя таких вещей. Однако самое интересное здесь состоит в том, что тот, кто просто начинает идти по этой дороге, просто начинает свое движение, и говорит: «Смотри, я нашел какие-то истины», – вдруг замечает, что с ним происходят какие-то поразительные вещи. Помните старую статью, «Дианетика, эволюция науки»? Множество людей прочитали эту статью и им стало гораздо легче, сразу же – Бум. Это было довольно странное явление. Мне известно о трех различных случаях, когда кто-то прочитал эту статью в больнице, сразу после этого встал, попросил вернуть одежду и ушел из больницы, и больше никогда туда не возвращался в течении многих лет. Простая идея о том, что есть выход, или что истина существует, или что истину можно осознать, сама по себе представляет гигантскую силу. Поэтому для тех элементов общества, которые стараются уничтожить всю истину, она будет первым, на что они начнут нападать. На тот факт, что пусть наружу может существовать – «О нет – пути наружу нет, на самом деле вы находитесь в середине болотистых джунглей, и именно там вы и должны оставаться». По этой логике, каждый, кто говорит что «путь наружу есть», должен быть с необходимостью, по определению, жуликом и шарлатаном. И на самом деле это практически прямая цитата Бюро Лучшего Бизнеса по поводу того, как справиться с неприятностями. [Офис Лучшего Бизнеса: любая из нескольких американских и канадских организаций, которые были сформированы для защиты общественных организаций от нечестной, жульнической или несоответствующей фактам рекламы и продажи. В начале 20-го века люди, которые занимались рекламой, осознали, что многие рекламщики используют мошеннические практики для того, чтобы добиться своих целей, при этом достигая отрицательного результата в отношении общества. В качестве ответной меры они организовали добровольный комитет для того, чтобы контролировать промышленность вспомогательными дочерними организациями на местном уровне. Местные организации и стали известны как «Бюро Лучшего Бизнеса», и они координировали свои действия с помощью национальной ассоциации Бюро Лучшего Бизнеса. Ныне спонсируемые всеми сегментами бизнес-общественности, они занимаются расследованиями и устанавливают стандарты для практического бизнеса, принимают жалобы по поводу недоброкачественных услуг и поведения и проводят образовательные программы для общественности по методам обмана и мошенничества, которые применяются при рекламе и продажах]. Хе, в этой литературе говорится, всегда можно опознать шарлатана по тому, что он говорит, будто может от чего-то вас избавить. Задумайтесь об этом на секунду. Это прямая цитата из литературы Бюро Лучшего Бизнеса.

Вы видите, что государство относится с очень большой благосклонностью только к тем людям и к тем элементам, которые используют, как мы будем говорить позже на этом Конгрессе, насилие и стремятся похоронить людей. Они вообще не могут поверить в то, что существует путь наружу. Как вы знаете, общество настолько уверено в самом себе, что ему удалось заманить в ловушку всех и каждого, посадить их сюда в самую середину грязи, что оно забывает платить охранникам, которые давно уже ушли со своих постов. Как не странно, так оно и есть! У всего этого мероприятия нет никакой охраны. Дело в том, что большинство людей думает что она есть, если только вы вдруг не попросите их поднять голову и посмотреть, видны ли они отблески на винтовках, если вы не попросите выйти и посмотреть, есть ли там эта колючая проволока, действительно ли они упадут в зыбучие пески, если выйдут за те пределы, которые им определены, если убедите человека сделать этот маленький, осторожный… крохотный шаг, то с великим удивлением он скажет вам – «Хм, интересно». И вы получаете это явление, когда статья типа «Дианетики, эволюции науки» вынимает людей из больничных коек. Все, что вы сделали – просто попросили посмотреть вокруг и почувствовать, есть ли там какие либо барьеры, есть ли там какая либо охрана, которая несет свою службу – а там ничего нет. Другими словами, любой наше препятствие, практически любое принуждение, которое испытывал человек и которое удерживало его в аберрированном состоянии, на данный момент более никем не навязывается. У нас больше нет инквизиции, у нас есть небо... (невнятно), у нас в этой стране больше нет арестов из-за религиозных верований. Это просто поразительно. Сначала это было примерно так. В Европе в течение какого-то времени достаточно было прочитать вслух библию в своем доме для того, чтобы вас сожгли на костре. Все было настолько плохо, и этого было вполне достаточно. Или можно было просто выйти в поле или на площадь и послушать какого-то проповедника, и раз (щелчок пальцами) и готово, хватали ваше тело, и тащили его на лобное место. Все это было очень, очень интересно. Когда вы представляете себе, как людей сжигали на этих кострах – их не просто сжигали на кострах, если вы этого не знаете. Иногда брали, например, и обкладывали льдом лицо и сердце – для того чтобы эти люди подольше жили, когда их сжигали. И все это делали очень добрые люди, очень хорошие люди, просто болезненно хорошие. Все те, кто делал подобные страшные штуки, считали что все это совершенно нормально, и они считали себя лучшими из всех возможных людей в этом лучшем из всех возможных миров, делая вот такие вещи. А те, кто слушал проповедника на площади или читал библию у себя дома, все они считали тех других очень, очень злобными, потому что они сами преодолевали все эти препятствия, по опыту зная, что для продолжения существования этого общества это вообще жизненно необходимо, и они были готовы принимать все эти жуткие наказания. Всех этих вещей больше нет.

Теперь это делаются маленькими, жестокими способами. Они берут какого-либо промышленника, который пытается помириться или поладить с политиками, промышленника, который едва умеет писать и читать, такой хороший парень, производит всякие такие вещи, и политики говорят, он безвредный, мы с ним обменялись кое-какими подарками и все нормально. Но внезапно это становится жутким преступлением. Та страна, в которой это происходит, естественно, имеет большие надежды на будущее (хихикает).

Означает ли это, что нам очень повезло со временем и местом появления Саентологии? Да, нам определенно повезло. Нам всего лишь остается пройти по этому тонкому канатику. Находятся те, кто говорит: «О нет, нет, нет, есть законы, что нельзя никого исцелять от чего-либо!». Однако сейчас люди не принимают все это с большой серьезностью, и если у вас есть хоть какие-то способности и у вас хорошо подвешен язык, то вы можете заниматься всем этим. В Англии, кстати говоря, с этим делом полегче, чем в Соединенных Штатах. Здесь вы можете заниматься целительством, просто взять человека и избавить его от чего-то и никто не будет орать. В Соединенных Штатах приходится говорить, что вы занимаетесь профилактикой заболеваний (хихикает).

На данный момент нам не приходится бороться с каким-то жутким насилием в окружении, следовательно, есть все причины верить в то, что мы можем процветать, расти, распространяться и общаться. И нам очень повезло, благодаря тому факту, что никогда в прежние времена мир не имел таких каналов коммуникации. Современный мир обладает мощнейшими каналами коммуникации. Для чего они используются на данный момент – это другой вопрос, но, определенно, они существуют. Например, прошло всего лишь лет двадцать с тех пор, как появилась возможность поднять телефонную трубку и позвонить практически любому человеку в мире, и, определенно, не более десяти лет с тех пор, как большинство людей в западных странах смогли приобретать телевизоры. Насколько я понимаю, телевизоры также есть и в России, и даже обувь там есть. Хотя конечно все это может быть проблемой системы и проблемой Джона Фостера Даллеса, однако скорее всего это так [Джон Фостер Даллес: государственный секретарь Соединенных Штатов в 1953 – 1959 годы, при президенте Дуайте Эйзенхауэре. Был создателем большинства основных элементов внешней политики Соединенных Штатов в холодной войне с Советским Союзом, которая началась после Второй Мировой Войны].

Так что нам очень повезло с этим временем, повезло в том плане, что никто, в общем-то, не удерживает никого в грязи, и никто не будет сильно возражать, если вы начнете вытаскивать людей из болота, да и сама охрана уже давно не на постах. Есть ли что-то еще, что играет нам на руку? Да, это тот факт, что человек вообще может перестать существовать в это время. Это фактор действует, однако, скорее как не то, что предотвращает, а как катализатор всех наших усилий. И этот катализатор, конечно же – это угроза войны, атомный распад и подобные вещи. Человек настолько хорошо научился уничтожать других людей, что нам на самом деле приходиться поторапливаться. Так что я могу сказать, мы в какой-то степени даже опаздываем, может опаздываем как раз на эти самые восемь лет.

Обычно люди, топоча, приходили в наш Фонд и задавали вопрос: «Где же все эти ваши Клиры?». Я не знаю чего они ожидали. Правда, если бы я брал и показывал пустое пространство в зале и говорил: «Вот один стоит перед вами», – вероятно, таким образом мы могли бы стать причиной великого религиозного возрождения в Америке (хихикает), но так как все это не было основано на какой-либо истине, от этого не было какой-то большой пользы. Тем ни менее, вполне уместно, что на первом часу нашего Конгресса Клирования мы указываем на тот факт, что существует такая вещь, как Клир. Это то, чего мы достигаем по всему миру. В Англии сейчас уже столько же или даже больше Клиров, чем в Соединенных Штатах. Клиры появляются в Южной Африке, в различных, как мы их называем, внештатных офисах, которые очень хорошо работают, в Лос-Анджелесе, Нью-Йорк тоже вносит свой вклад. Я хотел бы, чтобы те из вас, кто находится сейчас в Нью-Йорке, могли бы приехать и стать Клирами, так чтобы мы могли сказать – вот они, Клиры из Нью-Йорка. На самом деле в Нью-Йорке нет никаких Клиров, но это ожидается, поскольку Нью-Йорк есть Нью-Йорк. (хихикает).

Работа, которая выполняется в этом отношении, просто гигантская. По всему миру идет великолепная работа. И большая часть этой работы, поймите, пожалуйста, выполняется по совершенно беспристрастным коммуникационным линиям. Тут кто-то недавно прилетел из Новой Зеландии. И сказал: «У нас что-то делается не так, у нас не получается никаких Клиров». У нас что-то делается не так. Он проделал весь этот путь из Новой Зеландии, провел здесь один день, и потом вернулся домой. И естественно, он нашел, что они делали не так. Они проводили Помощь по вопросам типа «Назови мне способ, которым люди вообще никогда не могут получить помощи», и у них был неисправный Э-метр, с помощью которого они пытались проверять результаты. Пришлось ехать аж вот куда, чтобы выяснить, то просто не работал Э-метр. Однако они исправили все эти моменты в технике клирования, исправили свой Э-метр и получили кое-какую субъективную реальность по поводу парочки процессов. Он вернулся домой, и через 60 часов после своего прибытия прислал мне телеграмму «Сделал первого Клира. Новая Зеландия».

И я просто обращаю ваше внимание на то, что все это происходит по всему миру. Это происходит с большим успехом, и мы действительно делаем Клиров. Мы делаем свою работу, мы здесь и у нас есть Конгресс! – НЕ ТАК ЛИ?

Спасибо.